Кот, который проходил сквозь стены - Страница 37

Он занял ближайшее свободное место — на церковной скамье с протертыми подушками — и оказался между гипсовой ногой Клатры и костылями Рассела Пэтча.

— Похоже на автобусную остановку возле больницы, — сказала рыжая, покровительственно склонившись к Квиллерену. — Говорят, с вами что-то случилось?

— Снег упал с крыши.

— Я бы не тащилась по всем этим лестницам на одной ноге, если бы мне не сказали, что вы тоже здесь будете. — Она подмигнула ему и дружески пихнула в бок.

— Как прошли съемки? — спросил Квиллерен.

— Этот фотограф, что вы прислали, не человек, а дом!

— Он что-нибудь разбил?

— Только маленькую пивную кружку.

— Газеты всегда посылают слонов в посудные лавки, — объяснил Квиллерен. Он так хотел рассмотреть все эти подошвы, но никто из собравшихся даже ногу на ногу не закинул. Тогда журналист повернулся к Расселу Пэтчу:

— Красивые у вас туфли. Где вам удалось найти белые?

— Пришлось сшить на заказ, — ответил молодой человек, вытягивая здоровую ногу, чтобы выгоднее представить свою обувь.

— Надо же! Даже подошвы белые! — удивился Квиллерен, рассматривая бороздки на них и удовлетворенно гладя усы. — Наверное, костыли сильно мешают, когда дело доходит до работы в брошенных домах?

— Справляюсь, да и недолго осталось ковылять на костылях.

— Добыли что-нибудь в особняке Элсворта?

— Нет, этот я пропустил. Кухонные шкафы сняли раньше, чем я добрался, а меня интересует только это.

«Ложь, — подумал Квиллерен. — Все эти антиквары лгут. Все они фигляры, не способные отличить реальности от фантазии». Но вслух сказал:

— А зачем вам кухонные шкафы?

— По-настоящему старые удобно использовать для установки стереосистем, если придать мебели провинциальный стиль. У меня самого целая стена таких шкафов с электронной начинкой тысяч на двадцать долларов. Тридцать шесть колонок. Вы любите музыку? У меня на пленках есть все. Оперы, симфонии, камерная, классическая, джаз…

— Должно быть, неплохое капиталовложение, — предположил Квиллерен, насторожившись: парень явно богат и не скрывает этого.

— Бесценное! Приходите как-нибудь вечерком. Я живу прямо над магазином.

— Здание принадлежит вам?

— В общем, да. Я снял его на некоторое время, но сделал столько полезных изменений, — то есть мы с другом, — что дешевле оказалось купить дом.

Когда появилась Мэри Дакворт, Квиллерен забыл о расследовании. На ней была короткая голубая юбка в клетку, Мэри уселась на кухонный стул периода Уоррена Хардинга и скрестила длинные изящные ноги. Журналист в первый раз увидел ее колени. Он считал себя знатоком коленей, а эти были хороши по всем статьям: стройные, красивой формы и в высшей степени соответствующие своему назначению, причем с обеих сторон коленных чашечек тянулись вертикальные углубления, от которых квиллереновы усы зашевелились.

— О Боже! Она здесь! — услышал он над ухом хрипловатый олос. — Не подпускайте ее ко мне, ладно? Она может попытаться сломать вторую! — пышная грудь рыжей вздымалась от негодования. — Знаете, она специально уронила мне на ногу садовую урну из цельного железа.

— Мэри?

— Эта женщина, — проговорила Клатра сквозь сжатые зубы, — способна на все! Хорошо бы, если она убралась из Хламтауна! Ее магазин здесь не к месту. Дорогие «изысканные» вещи портят бизнес всем остальным.

Неожиданно раздались аплодисменты: Бен Николас, игравший внизу роль швейцара, эффектно появился в своей адмиральской треуголке, — и собрание началось.

Сильвия Катценхайд изложила последние планы насчет благотворительной вечеринки.

— Город отгородит четыре квартала, — сообщила она, — и украсит столбы пластмассовыми ангелами. Рождественские у них уже кончились, но осталось немного с прошлой пасхи довольно симпатичных. Исполнителей праздничных песен обеспечит Клуб Управления Водопроводами и Канализацией.

Квиллерен спросил:

— Нельзя ли открыть во время праздника «Древности»? Будет грустно, если миссис Кобб лишится дополнительного дохода. Я сам с удовольствием побуду там пару часов.

Клатра сжала его руку и сказала:

— Вы просто киска! Мы тоже поможем — я и мои сестры. Будем сидеть по очереди.

Тут кто-то предложил послать цветы на похороны Кобба, и в тот момент, когда начали собирать деньги, этажом ниже раздался оглушительный шум. Поп-музыка — резкая, громкая, ошеломляющая. Несколько секунд все слушали, изумленно открыв рты, потом резко заговорили:

— Что это?

— Радио?

— Кто там?

— Никого!

— Откуда это?

— Внизу кто-то есть?

— Кто бы это мог быть?

— И как это они забрались?

— Парадная дверь заперта, верно?

Квиллерен вскочил первым:

— Пойдемте, посмотрим.

Он схватил деревянную кувалду, висевшую на стене, и, прихрамывая, направился вниз по узкой лестнице. Мужчина последовали за ним: Рассел на костылях и Бен с вилами в руках.

Звук доносился из комнаты Кобба. Дверь оказалась открытой. В комнате было темно.

Квиллерен протянул руку, нащупал на стене выключатель, вспыхнул свет.

— Кто там? — грозно крикнул журналист.

Ответа не последовало. Музыка гремела из маленького приемника на аптекарском столе.

Трое мужчин стали обыскивать комнату, Квиллерен отметил про себя, что Бен вошел последним.

В помещении никого не оказалось.

— Может быть, в приемнике автоматический таймер? — предположил Расс.

— Нет здесь таймера, — сказал журналист, выключая маленького нарушителя тишины. Взглянув на стол, он нахмурился. Бумаги были разбросаны. Стакан для карандашей перевернут. На полу валялись счет за телефон, адресная книга и серой перышко.